Грон. Трилогия - Страница 153

153

— Передай купцам, что мы выполнили нашу часть договора, Суммут.

Несколько мгновений стояла тишина, потом раздался всплеск от плавника всплывшей акулы. Командир сумрачно глянул в сторону команды Суммута:

— Этих следом. Так же.

Над палубой поднялся дикий вой, кое-кто пытался сопротивляться, но это кончилось тем, что вместо нескольких человек в воду полетели безногие и безрукие, но еще живые обрубки. Только Сассат по прозвищу Хвост Суммута — невысокий, но подвижный как ртуть и, по слухам, являвшийся причиной того, что в последнее время Суммут перестал захаживать к портовым шлюхам, — сумел вывернуться и, проскользнув под опускающимся мечом, прыгнул к капитану униремы. Сверкнул спрятанный нож, но тут же замер, остановленный рукой командира, перехватившего кисть Сассата и задержавшего острие на расстоянии ладони от своего горла. Противники застыли, глядя друг другу в глаза, потом командир начал медленно разворачивать руку с ножом к животу нападавшего. Сассат яростно завизжал, перехватил нож второй рукой, пытаясь остановить это неумолимое движение, но это ему не помогло. Ассат завороженно смотрел, как нож приближается к животу, разрезает рубаху, как Сассат, побледнев, пытается отодвинуться, потом изо всех сил втягивает живот, как нож рывком входит в тело и Сассат, за миг до этого снова закричавший, вдруг захлебывается собственным криком, а нож медленно ползет вверх, оставляя за собой сначала черную полосу, которая затем разваливается, выпуская в образовавшийся проем скользкие кишки. Командир на мгновение задержал руку, затем сделал какое-то движение, после которого Сассат обмяк и, прерывисто дыша, обвис на руке, все еще сжимающей нож. Неуловимым движением одной руки командир вышвырнул тело за борт. Ассат вздрогнул и закрыл глаза, а его губы сами собой прошептали:

— Хорки.

Некоторое время из-за борта слышались отчаянные крики, иногда переходящие в звериный вой, потом все стихло. Командир задумчиво посмотрел на лужи крови, залившие палубу у борта, медленно повернулся к помертвевшему Ассату:

— Сколько груд в твоей команде?

Ассат несколько мгновений с ужасом смотрел в повернувшееся к нему лицо, а потом сипло прошептал непослушными губами:

— Четыре.

— Кто еще, кроме тебя, старшие в грудах? И постарайся сказать так, чтобы я понял с первого раза.

Ассат судорожно сглотнул и постарался:

— Иссут, мой помощник, Ссам, кормчий, и Нуттум, боцман. Командир кивнул воинам, и через некоторое время все трое названных рухнули на палубу рядом с Ассатом. Иссут задрал голову и прошипел в побелевшее лицо капитана:

— Пресная медуза, ты предал нас! — За что тут же получил рукоятью меча по макушке. Командир молча смотрел на них.

— Как бы ты поступил, Иссут, — наконец заговорил он, — если бы знал, чем кончится нападение Суммута?

Тот яростно вскинулся и заорал:

— Поставил бы марсового получше. Чтобы пораньше заметить ваши корыта. — Он завыл и выдал самое грязное ругательство из тех, которые знал, а потом снова завопил: — «Акулы» с Ситакки еще пойдут по вашему следу. Вы еще будете кормить волков моря!

Командир несколько мгновений смотрел, как беснуется Иссут, а потом кивнул воину. Тот спокойно шагнул вперед, схватил Иссута за горло, взмахнул мечом, и вскоре вой Иссута захлебнулся за бортом. Командир обратился к Ссаму:

— А ты?

Кормчий, мелко дрожа, забормотал что-то, но командир наморщил лоб и негромко произнес:

— Я не слышу.

Ссам задрожал так, что застучали зубы, но на мгновение справился с дрожью и взвизгнул:

— Я бы его остановил.

Командир кивнул и повернулся к Нуттуму:

— А ты, боцман?

Тот торопливо закивал головой:

— Я тоже, и я тоже, тоже…

— А что скажет капитан?

У Ассата затеплилась какая-то странная надежда.

— Я никогда… — Его голос осекся, но Ассат справился с волнением и более твердо произнес: — Я никому не позволю нападать на купцов, у которых есть ваша… эта…

— Это называется страховка. — Командир усмехнулся. — Что же, ситаккцы, вы угадали правильный ответ. И всего со второй попытки. — Он сделал паузу. — А чтобы вы никогда его не забывали, — приказал он негромко, — обрубить им большие пальцы.

Когда взошло солнце, Ассат стоял на все еще залитой кровью палубе своей галеры и тупо смотрел на плавающие вокруг обгоревшие бревна, оставшиеся от галеры Суммута. А у самого горизонта белели косые мазки парусов уходивших унирем. Ассат потер лоб перебинтованной ладонью и стиснул зубы. Пожалуй, это был его последний поход. Море становилось очень неуютным местом, и виной этому был совсем не бог морей Саиттан.

В дверь постучали. Грон отложил лист и потер глаза. С той поры как вернулся из рейда к Ситакке, он не разгибаясь трудился над учебником. В Герлен возвращалось все больше кораблей, а новые бороздили прибрежные воды, слаживая команды и проводя учебные абордажи. Правда, пока он запретил опускаться на юг ниже траверза Зубьев дракона. Флот готовился к атаке на горгосцев. Но все, что было необходимо, пока хорошо делалось без него. И он решил наконец заняться выполнением обещания, данного Улмиру еще две с лишним луны назад.

— Да!

Дверь отворилась, и вошел Яг. Грон отложил самописку и посмотрел на Яга. Тот, тяжело ступая, подошел к столу и оперся на него руками. Грон усмехнулся. Яг, что называется, производил впечатление. Он поседел, погрузнел, лицо избороздили морщины, но мощные мышцы, оплетающие руки и натягивающие рубаху на плечах, остались прежними, а в глазах горел огонек, очень многим казавшийся недобрым.

153