Грон. Трилогия - Страница 264

264

— Возможно, это не самая разумная мысль. Гость с деланным недоумением вскинул бровь:

— Вы сомневаетесь в мудрости Хранителей Ордена?

На лице Клунга изобразилось сложное выражение, в котором можно было прочитать и сарказм, и сочувствие, и иронию.

— Я ничуть не сомневаюсь в том, что Орден возглавляют ныне весьма достойные люди, но… Мудрость Хранителей (он нарочито выделил эти два слова, поскольку предполагалось, что рот Сха никоим образом не должен был знать внутреннее название библиотеки Острова) ныне покоится на морском дне… — Клунг мгновение помедлил, стараясь придать своему молчанию максимальную многозначительность. — И… разве тех, кто не покладая рук трудится ради восстановления величия Ордена, не беспокоит мысль, что Измененный может просто не дать им времени закончить эти труды. Почему бы вам не воспользоваться ситуацией и не принять помощь тех, кто готов стать вашим союзником, уже сейчас, не дожидаясь, пока до Измененного дойдут странные слухи и он решит вновь обрушиться на Орден? Клунг замолчал и демонстративно приник к кубку с чрезвычайно редким в этих краях дожирским вином. Гость некоторое время сидел, задумчиво глядя перед собой, затем повернулся к увлеченному вином жрецу:

— И вы готовы принять участие в убеждении… нерешительных?

Клунг сурово сжал губы:

— Среди служителей Сха нет нерешительных. А что касается остальных… то до меня дошли слухи, что служители Фанера и его жен тоже озабочены деятельностью Корпусных школ в Венетии. Тамарис тоже на грани волнений. Так что не думаю, чтобы для убеждения имеющих власть в иных местах, еще не подвергнувшихся разлагающему влиянию Измененного настолько глубоко, как Элития, потребовалось бы приложить так уж много усилий.

Гость кивнул:

— Но вы понимаете, что устранение этой скверны будет лишь началом… партии, причем следующий ход сделает Измененный?

Рот Сха мысленно усмехнулся. Похоже, окунь заглотнул наживку.

— Несомненно… несомненно… Но все дело в том, что никто не собирается оказывать Корпусу серьезного вооруженного сопротивления. Во всяком случае, У НАС дело обстоит именно так. Пусть даже Корпус войдет в Сетх. Пусть Измененный потребует репараций. Верховный готов выплатить любые, самые неразумные репарации и даже изрядно уменьшить армию. Это и к лучшему. Когда чернь наконец поймет, КТО главный виновник их голода и нищеты, у нас окажется недостаточно сил, чтобы сдержать голодные бунты и оградить обучителей вновь отстроенных школ (а я не собираюсь мешать Измененному их отстраивать) и небольшие гарнизоны, оставленные для их защиты, от лавины оголодавших и жаждущих мести простолюдинов. Многие из которых, несомненно, окажутся обученными солдатами, выброшенными из армии после сокращений.

Гость несколько мгновений молчал, размышляя над сказанным, затем восхищенно цокнул языком:

— Воистину мудрость служителей Сха не знает границ. Недаром среди большинства цивилизованных народов Отец-змея является символом разума. Я немедленно доведу до Хранителей ваши мудрые мысли…

На следующее утро гости Рта Сха тронулись в обратный путь. Когда мрачная громада Храма скрылась за волнистой линией горизонта, старший повернулся к своему младшему товарищу и, скривив губы в насмешливой улыбке, презрительно произнес:

— Теперь ты понял, Играманик, в чем заключается величие Ордена? Мы готовы были выступить еще два года назад. Но тогда мы оказались бы одни, а те, кто сейчас умолял нас стать союзниками, со злорадством наблюдали бы, как Измененный гоняется за остатками Ордена, будто стая гончих за лисой. Так что мы набрались терпения и попытались вложить в головы этих тупоумных прислужников каменных идолов наши собственные мысли… ну, и слегка подтолкнуть Грона к активным действиям. — Он хохотнул, — Нет, ты вспомни, с каким апломбом этот мелкий служка окраинного божка излагал передо мной мои же собственные идеи! — Старший бросил быстрый взгляд через плечо, проверяя, не услышали ли чего подозрительные храмовые стражники, составляющие их охрану и почетный эскорт, и, понизив голос, добавил: — Так что теперь первый удар Измененного обрушится именно на них. А уж мы постараемся этим воспользоваться…

2

— Команда-а-а, разой-дись!

Четкий строй слегка вздрогнул и потерял свою безупречную четкость. И сразу стало видно, что стоящие в строю люди никакие не военные. Одеты они были довольно разношерстно: одни — в короткие туники, другие — в принятые среди горцев Атлантора бешметы и жилеты, а кое-кто щеголял в горгосских и венетских нарядах. У большинства за плечами висели туго набитые мешки, когда-то, вероятно, выглядевшие абсолютно одинаковыми, но с тех пор успевшие изрядно пообтрепаться и обрасти разноцветными заплатами и шрамами грубой штопки, а у ног некоторых стояли слегка пооббитые морские рундучки. Впрочем, пока эти люди стояли в строю, вся эта разношерстность совершенно не резала глаз, ее затмевала четкость линий коротко остриженных затылков, вскинутых подбородков и разведенных на строго выверенное расстояние носков.

Хотя отданная команда предписывала разойтись, большинство людей остались на своих местах, только развернулись друг к дружке. Кое-где вспыхнул разговор, кто-то достал кисеты с «чихальником», кто-то — фляги. Этих людей связывало слишком многое, чтобы вот так сразу выкинуть последние пять лет своей жизни и разбежаться в разные стороны. Корпус дал им очень многое: силу, уверенность в себе, гордость, а некоторым и шанс начать жизнь сначала. Недаром в Корпусе было очень много людей, которые после «давильного чана» меняли свои имена на прозвища. Как видно, имена эти стоили того, чтобы их навсегда забыть. Но дело было не только в этом. Корпус… это было что-то особенное, эта была жизнь. Жизнь трудная, наполненная свистом стрел, многосуточными маршами, тяжкой работой, но жизнь, в которой каждый из них мог быть полностью уверен в том, кто с ним рядом, в том, кто стоит с ним спина к спине. Бывший раб или портовый нищий, которые раньше, заслышав свист бича надсмотрщика или топот портовой стражи, тут же спешили забиться в самую узкую щель, моля всех известных богов, чтобы на этот раз беда обрушилась на кого-то другого, только не на него, теперь, спустя пять лет, знали, что есть на свете люди, с которыми они примут все — и бич, и меч врага, и мор… потому что: «Мы заботимся о Корпусе, Корпус заботится о нас».

264