Грон. Трилогия - Страница 288

288

Хранитель покачал головой:

— Да-а-а, как это печально — пасть от руки собственного сына. — Он изобразил на лице весьма убедительную скорбную мину, но что-то все-таки мешало Эсмерее воспринимать ее серьезно. Возможно, то, что она знала своего Учителя СЛИШКОМ хорошо. — …Но, насколько я знаю, тебе удалось не только это.

До меня случайно дошли слухи о том, что с самим принцем ты обошлась не менее… оригинально.

Эсмерея чуть не фыркнула — «случайно дошли слухи», хотела бы она видеть того, кто попытается скрыть от Хранителя Ока хоть какую-нибудь информацию. Причем желательно еще живым и хотя бы относительно целым. Уж больно редкое зрелище.

— Это было еще проще. Достаточно было шепнуть некоторым родственникам, которые в момент безвременной кончины Властителя находились вдалеке от дворца, о роли принца в смерти своего отца, а затем немного возбудить чернь, дабы у этих родственников было основание вернуться в столицу в сопровождении верных войск, и принц сам надел себе на шею ошейник раба. — Она скривила губы в презрительной усмешке. — Этот дурачок до сих пор думает, что я, рискуя жизнью, укрыла его от бушующей толпы, а затем вывезла из столицы. И все это исключительно из любви к нему.

Они оба рассмеялись. Потом Учитель опустил взгляд и с интересом уставился на предмет, который Эсмерея вертела в руках.

— А это что?

Эсмерея с улыбкой протянула ему небольшую изящную вещицу, напоминающую то ли глубокую миску, то ли широкий котелок.

— Это — самая охраняемая реликвия всей династии. Была… Я позаимствовала эту вещицу из сокровищницы Властителей Манджа. Уж не знаю, что в ней такого, но для нее внутри сокровищницы была выстроена отдельная камера, забранная бронзовой решеткой с вот такими толстыми прутьями. А я помню, что вы любите занятные вещицы. Вот и принесла ее вам. — Она на мгновение умолкла, потом с лукавой усмешкой добавила: — Может, когда-нибудь Ордену покажется более выгодным не принуждать нового Властителя к чему-нибудь, а получить от него услугу в обмен на эту незатейливую безделицу.

Учитель кивнул и направился к высокому окну. Там он постоял, глядя на великую пустыню, расстилавшуюся по ту сторону Черного кольца, потом вдруг резко повернулся и окинул Эсмерею испытующим взглядом. Та подобралась. Неужели наконец…

— Что ж, девочка моя, сегодня ты еще раз доказала, что ты — лучшая из моих учениц. А их на протяжении моей долгой жизни было немало. И теперь пришло время взяться за то, ради чего тебя учили так много лет. Перед тобой будет поставлена новая цель… — Он снял с шеи тонкий шнурок из великолепно выделанной кожи со спины пустынной ящерицы-крама, считавшейся во многих местных племенах воплощением Духа пустыни, с подвешенной к нему крупной геммой и двинулся в глубь чертога.

— Идем.

Они прошли весь чертог, повернули за колонну и вошли в узкий темный коридор. Сердце Эсмереи гулко билось в груди. До сих пор она была лишь в парадных комнатах чертога Ока, и вот наконец ее допустили в святая святых — внутренние покои. Шли они недолго, два поворота коридора — и перед ее взором предстала узкая арка, занавешенная тяжелым пологом. Учитель остановился и осторожно отдернул полог. За пологом обнаружилась обычная двустворчатая дверь, но Учитель не стал ее открывать, а замер на месте, ощупывая внимательным взглядом резной косяк. Увидев, очевидно, то, что искал, он поднес гемму к верхнему правому углу. Раздался гулкий удар, от которого дрогнули стены, что-то заскрежетало. Учитель схватил Эсмерею за руку и, толкнув левую створку, шагнул вперед, таща ее за собой.

— Ни до чего не дотрагивайся, — шепнул он.

Они очутились в небольшом помещении. Учитель с облегчением выдохнул и пробормотал себе под нос:

— А говорили, что вдвоем невозможно…

У Эсмереи екнуло под ложечкой. Она прекрасно представляла себе, чего можно ждать от ловушек, устроенных в недрах Скалы ее искусными строителями. В отличие от высокомерных обитателей Острова, которые почему-то решили, что в кольце Стражей Остров находится в абсолютной безопасности, и потому испытали жестокое разочарование, когда Измененный лишил их и этой уверенности, и самого Острова, строители Скалы не стали полагаться на пустыню и непреодолимость Черного кольца и нашпиговали Скалу огромным количеством смертельных ловушек. По существу, в Скале не было ни одного безопасного коридора, ни одного безопасного чертога, ни одной двери, не таящей в себе какой-нибудь угрозы. Каждый из коренных обитателей Скалы знал о ловушках, находящихся на территории, на которой протекала его жизнь. Ему ничего не стоило пройтись по знакомому коридору, в нужном месте перепрыгнув через плиту, скрывающую под собой стальные челюсти капкана, способного перерубить неосторожному ногу, а в другом пригнуться, чтобы не задеть нить настороженного самострела… Однако стоило ему завернуть за незнакомый угол, и его жизнь могла тут же бесславно кончиться. Поэтому среди живущих в Скале любопытство было совершенно не в чести. Уж слишком мало любопытных выживало в этом месте. — Иди сюда, девочка моя.

Эсмерея очнулась от размышлений и послушно подошла к Учителю. Тот стоял перед высоким треножником, на котором находилось нечто, укрытое толстым пологом, скрадывающим очертания. Учитель взглянул на нее и вдруг резким движением сдернул полог. Перед взором Эсмереи предстал мраморный бюст юной женщины. Тонкая, стройная шея, правильные черты лица, полные, чуть вывернутые чувственные губы и горделивый поворот головы. Несомненно, эта соплячка знала себе цену. Эсмерее достаточно было бросить на нее всего один взгляд, чтобы тут же возненавидеть эту гордячку. Она вскинула подбородок, собираясь тут же дать этой стерве уничижительную характеристику, но что-то во взгляде Хранителя Ока (в этом человеке как-то вдруг совершенно не осталось ничего от ее строгого, иногда даже жестокого, но справедливого Учителя) ее удержало, и она бросила на бюст еще один взгляд. Эти черты явно напоминали ей кого-то очень знакомого. Эсмерея всмотрелась повнимательнее и, еще не веря собственным глазам, повернулась к большому серебряному зеркалу, вделанному в стену рядом с дверью (все зеркала в Скале располагались рядом с дверями).

288