Грон. Трилогия - Страница 95

— В таком случае, — грозно закончил Грон, — я требую извинений, а если таковых не последует, то настаиваю на праве поединка.

Князь Эсторн позеленел. Об исскустве Грона владеть мечом ходили легенды. Лишиться жизни, выполняя дурацкий план какого-то гнусного выскочки, претендующего на трон Старейшего… Он шумно выпустил воздух и пробормотал:

— Возможно, я заблуждался.

— Громче, не слышу, — прикрикнул Грон, добавив металл в голосе.

Князь шумно откашлялся.

— Я… признаю… что возможно… был введен в заблуждение…

— Это не извинение!

— …и прошу у князя Грона, властителя долины Эгрон, снисхождения к моим словам.

Грон кивнул и опустился на место. Князь Баргот, властитель долины Сиргот, раздосадованно хлопнул ладонью по подлокотнику. Грон улыбнулся про себя. Он так и предполагал, что вся эта затея была идеей Баргота. Только исполнитель подкачал. Князь Эсторн умел грозно произносить монологи, но стоило его сбить с мысли, как он терялся и шел на попятный, а если еще его припугнуть…

— Кто еще хочет говорить, благородные? — послышался голос князя Эгиора.

Палата негромко шумела, но никто не выбрасывал рукавицу на пол перед креслом Старейшего.

— Да будут боги благосклонны к долинам, совет окончен, — произнес князь Эгиор ритуальную фразу, и князья загомонили, поднимаясь с мест и отодвигая кресла.

Грон прошел к выходу и бросил взгляд в сторону Баргота. Перед ним стоял Эсторн, съежившись, как побитая собака. Кто-то тронул Грона за локоть, Грон обернулся. Это оказался сам Эгиор.

— С первой речью тебя, князь Грон.

— Скорее с первой отповедью, — криво усмехнулся Грон, а Эгиор рассмеялся.

— Сегодня ты увеличил число своих сторонников. Князья в большинстве своем, конечно, не блещут умом, но сильных уважают. А ты сегодня доказал, что можешь постоять за себя не только на поле битвы.

— Значит, теперь, — насмешливо вопросил Грон, — меня признают уже не семь князей, а больше? Восемь?

Эгиор снова хохотнул, потом посерьезнел.

— Да нет, по-прежнему только семь, но остальные пока приглядываются. Возможно, скоро кто-то и сдастся.

Они вышли на улицу и пошли вниз по ней к раскинутым на лугу под стенами города шатрам.

— Когда обратно? — спросил Эгиор.

— Завтра.

Лето только начиналось. Прошлой осенью, в битве у Рогатой скалы, погиб князь Эгрон. Он был бездетен, а вместе с ним пало и двое его племянников. Его брат погиб семь лет назад во время набега степняков. Поэтому, когда главы тейпов долины пришли к Грону и просили его принять престол, соперников у Грона не нашлось, и мать погибших племянников отдала ему княжеские реликвии и благословила на княжение. Всю зиму он был в тяжелых трудах. Дивизия потеряла на поле битвы три сотни воинов. Из двух сотен новобранцев, сражавшихся вместе с Гроном, осталось в живых всего четыре десятка. Сотня Гагригда потеряла тридцать два бойца. Но ко времени, когда закрылись перевалы, более двух тысяч человек готовились пройти «давильный чан». Так что по весне Дивизия насчитывала больше бойцов, чем год назад. Через луну после того, как открылись перевалы, к Грону примчался гонец с приглашением на Совет князей. Грон понял, что его трон зашатался. Горные князья были плодовиты, а поскольку домен представлял собой неделимый майорат и целиком передавался старшему сыну, то столь лакомый кусочек, как свободный престол, манил очень многих отцов, озабоченных судьбой младших детей. Так оно и произошло. Грон прибыл на Совет задолго до назначенного срока. Эгиор встретил его с улыбкой:

— Ты приехал заранее нагреть кресло князя Эгрона, чтобы не мерзнуть на Совете?

Грон не принял шутки и вздохнул:

— Боюсь, что предстоит погреть кости шустрым бегом и работой языком задолго до того, как ты откроешь Совет.

Эгиор понимающе кивнул:

— Знаешь, почему-то я был уверен, что ты поймешь это.

К началу Совета у него было семь голосов, которых вполне хватало для того, чтобы он остался на месте князя Эгрона до той поры, пока кто-то из других претендентов не сможет набрать больше.

Грон подошел к своей палатке и невольно остановился. У коновязи стоял конь Дорна. У палаток охраны тоже прибавилось лошадей. Часть даже не уместилась и паслась в отдалении. Грон откинул полог и вошел внутрь. У маленького столика на кошме сидели трое. Первых двоих Грон узнал сразу, это были Дорн и Гагригд, третьим оказался Улмир.

— …И тогда я взял его с собой… — Дорн замолчал и опустил глаза.

Грон чувствовал, как его охватывает бешенство. Он стиснул кулак и ударил им по земле, оставив в утоптанной почве изрядную выемку. Приор — мертв! Баши Дилмар — мертв! Нет сомнения, что и Комар, и Врен-табунщик, и Эрея, и десятки других были бы мертвы, если бы он не забрал их с собой. Это проклятое тайное братство дотянулось до тех, кто ему дорог. А он-то за повседневными делами стал забывать об этих тварях.

Грон вышел и стал смотреть, как бойцы свертывают палатки. Потом услышал топот со стороны городка. У края луга показался Эгиор, во весь опор скачущий к нему.

— Грон, что случилось? — запыхавшись, спросил князь.

Лицо Грона исказилось от ярости. Князь отшатнулся. Грон с трудом овладел собой:

— Прости, Эгиор, я должен ехать.

Эгиор несколько мгновений рассматривал его, потом сумрачно проговорил:

— Надеюсь, ты не наделаешь глупостей.

Грон зло рассмеялся:

— Смотря с какой точки зрения. — Но тут же осознал, что несправедлив к Старейшему — тот все-таки был на его стороне. Он быстро обнял князя: — Не бойся, Эгиор, просто я решил вплотную заняться обучительством, я, знаешь ли, последнее время совсем запустил это дело.