Грон. Трилогия - Страница 98

Писец торопливо дописал: «Подписано собственноручно» — и передал текст князьям. Те, громогласно заявляя: «Подписано и засвидетельствовано», — подписались и передали завещание на хранение старому горцу, который был княжеским Толкователем завета. Эгиор внимательно проследил за всей церемонией, повернулся к Грону, улыбнулся и умер.

Грон сидел на коне на вершине небольшого холма и смотрел, как тяжелый таран мерно бьет в каменную стену. Это было шестое родовое гнездо, которое он разорял.

После возвращения из похода срочно собрался Совет. Когда князья заполнили палату и, поглядывая на пустой трон Старейшего, вполголоса переговаривались на своих местах, Грон встал и решительно зашагал к пустовавшему трону. Встав на нижнюю ступеньку, он повернулся к притихшему и слегка изумленному залу и произнес:

— Да будут боги благосклонны к долинам, открываю Совет.

Князь Эсторн вскочил на ноги и завопил:

— Кто дал право этому выскочке…

Но наткнулся на ледяной взгляд Грона и умолк. Грон обвел взглядом тут же притихшие ряды и начал говорить:

— Вспомните, князья, вспомните, еще пять лун назад вы кричали мне в лицо обвинения в том, что я трус, выскочка и предатель. Оглянитесь — пять новых князей сидят сегодня вместе с нами. Потому что властители Огра, Минор, Эфиргры, Зровса и Комроя мертвы. — Он выбросил руку в сторону пустого трона. — Так же как и Старейший. — Он помолчал. — А где же тот, кто призывал вас в этот поход? — И он бросил яростный взгляд на князя Баргота. А потом произнес голосом, полным сарказма: — Жив и даже упитан!

Князь Баргот вскочил и заорал, задыхаясь от ненависти:

— Если бы твоя Дивизия пошла вместе с нами…

Но Грон не дал ему закончить:

— То было бы на пять тысяч трупов больше, князь Баргот, и потом — с кем это с вами? Разве вы были там?

Князь рухнул в кресло, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, а Грон безжалостно добил его:

— И разве вы не догадывались о том, что должно произойти? Если так, то почему долина Баргот отправила со Старейшим всего полторы сотни ополченцев, из которых половина вообще была нанята за золото? И почему их возглавил ваш побочный сын, а все наследники остались дома?

Палата возбужденно зашумела. А Грон, не останавливаясь, повернулся к Эсторну:

— А вы, благородный Эсторн! Чем вызвано было то, что ваш отряд покинул войско Старейшего, едва только скрылись низкие отроги Драконьего хребта? Разве там кончается степь?

Грон подождал ответа, но так и не дождался.

— Вас предали, народ долин, — вновь заговорил он. — Предали те, кто издавна правил этим народом. И клянусь, я найду тех, кто подставил Эгиора. Атлантор изменился, старейшины, — продолжал он, — вы привыкли быть полными властителями в своих долинах, а между тем чужие люди вершат там черные дела. — Он наставил палец на одного из князей. — Вспомни, князь Сонгар, что стало с твоим старшим сыном, когда ты не послушал нового Толкователя завета? А у тебя, князь Эмиор, умерла жена, потому что Толкователь завета оказался никудышным лекарем. И в то же время он постоянно стоит у тебя над ухом. Что принесли тебе его советы? Ссору с домом Страгана и другими соседями, с которыми ваш род сотни лет жил в мире? — Грон обвел лица лордов горящим взглядом, они с Ягом немало поработали в этот год, собирая сведения. Ниточка от мертвого убийцы потянулась далеко… — Как же вы могли допустить, властители долин, что в ваших домах обосновались те, кто внуздал вас, как крестьянин мула?!

В Палате некоторое время стояла тишина. Грон был уверен, что князь Баргот был одним из немногих, кто догадывался, а возможно, даже хорошо знал о том, что новые Толкователи завета, появившиеся во многих княжеских домах, не совсем обычны, однако было видно, что и он поражен тем, насколько нагло они хозяйничали в долинах. Князь Сонгар пробормотал:

— А ведь, клянусь духами предков, он прав.

Грон с горечью произнес:

— Вы ослепли, властители. — И он повернулся и пошел к своему креслу.

Только он опустился на сиденье, с места вскочил князь Эмиор и бросился к выходу. Уже в дверях он обернулся и зловеще прошептал:

— Поджарю, на ме-е-едленном огне.

Это было последней каплей. Князья ринулись к выходу. Грон поднялся и крикнул:

— Стойте! — Все замерли, будто уже привыкнув повиноваться его голосу. — Я знаю, вы хотите отомстить предателям, появившимся в ваших домах, но кресло Старейшего все еще пустует…

Он обвел взглядом лица, на которых была написана досада: князья горели желанием ринуться в свои долины. Издавна происходящее в долинах волновало их гораздо больше того, что творилось в Палате Совета.

— Мы должны собраться не позднее чем через луну, — сказал Грон.

Князья замешкались — определять дату Совета мог только Старейший или вся Палата голосованием, — но кто-то, самый нетерпеливый, уже двинулся по коридору, и за ним потянулись остальные. Грон покидал Палату в одиночестве, он улыбался. Такой срок не давал князьям времени раскрутить своих пленников до конца. А главное, сегодня все они дали ему право быть главою Совета князей. Многие еще не осознали это, но он вскоре просветит их. Среди князей, как и среди остальных людей, большая часть привыкла плыть по течению, и для таких большим облегчением будет согласиться с уже принятым решением.

Через луну Совет собрался вновь. Когда Грон занял место рядом с троном Старейшего, никто уже не кричал ему, что он выскочка, и Грон расценил это как обнадеживающий знак.