Грон. Трилогия - Страница 308

308

К счастью, капитан Арамий уже встал и занимался туалетом. Он был большим модником и тщательно следил за собой, не упуская случая, находясь на берегу, лишний раз совершить необходимые косметические процедуры. Так что когда пришел хозяин таверны, рабыня, присматривавшая за комнатами, как раз умащивала тело дорогого гостя лучшим оливковым маслом и благовониями, кувшинчики с которыми хозяин самолично принес в его номер не далее как вчера вечером.

— Да возвеличится Фанер, желаю тебе доброго дня, уважаемый Арамий, — громогласно приветствовал гостя хозяин. — Хорошо ли почивал и нет ли какого недовольства?

Гость любил вежливое, приятственное обхождение, и хозяин, не желая лишаться такого клиента, всячески потакал ему в этой слабости. Ну еще бы, чуть ли не половина самых денежных клиентов выбирала его таверну по причинам, так или иначе связанным с тем, что в дни, когда знаменитый капитан Арамий находился в Кире, проще всего отыскать его было именно в таверне «Акульи зубья». Один приезжал сюда в надежде нанять капитана, другому не терпелось взглянуть хотя бы одним глазком на славного моряка, а некоторым достаточно было просто провести ночь в его комнате, когда капитан был в плавании, а потом хвастать в кругу друзей, что спал в комнате «самого Арамия».

— Благодарение Фанеру и морским нумрам, ночи в твоей таверне всегда услаждают мое тело и разум, уважаемый. Так же, как, впрочем, мои дни — ваш кошелек, — с улыбкой ответил капитан. Он кивнул служанке, и та, торопливо накинув на спину капитана пушистое полотенце, выскользнула из комнаты. — Садитесь, уважаемый. Что привело вас ко мне в столь прибыльное время?

Хозяин таверны грузно опустился на скамью и, коротко хохотнув (дабы показать Арамию, что оценил его шутку насчет прибыли), приступил к делу:

— Дело в том, уважаемый капитан Арамий, что внизу, в зале, вас ожидает раб.

Капитан пошевелился и, повернув голову, уставился на хозяина таверны. В принципе среди знати была довольно распространена привычка — посылать раба с приглашением прийти и переговорить по поводу взаимовыгодного предложения, но Арамий был настолько известен, что самые высокопоставленные особы довольно часто прибывали к нему лично. И хозяину таверны было об этом известно.

— Я никогда не видел этого раба в Кире, однако он одет в новую шерстяную накидку с рисунком, который делают в мастерских Ллира, на нем дорогая колама, а его ошейник вызолочен. — Хозяин сделал многозначительную паузу и продолжил вкрадчивым голосом: — Я думаю, что пославший его никогда не видел дна своих сундуков с деньгами и может предложить великому капитану Арамию достойную цену.

Капитан некоторое время лежал, задумчиво глядя на пару массивных масляных ламп, стоящих в изголовье его кровати (эти лампы были лишним подтверждением тому, насколько хозяин таверны ценил своего гостя, ибо во всех остальных комнатах этого этажа было только по одной лампе, а гости попроще из нижних комнат довольствовались сальными свечами), потом решительно откинул полотенце и сел.

— Хорошо, уважаемый, я сейчас спущусь.

Хозяин с облегчением вздохнул. Наниматели находили капитана Арамия и в порту, и на улице, во время прогулок по городу, и во многих других местах, но, если сделка заключалась в таверне «Акульи зубья» либо хозяин таверны тем или иным образом участвовал в ее заключении, капитан аккуратно выплачивал ему не менее пяти золотых. А один раз, когда заключенная сделка оказалась чрезвычайно выгодной для капитана, тот отсыпал ему от своих щедрот целых пятнадцать монет. И с того дня хозяин мечтал превзойти эту сумму.

Арамий появился в зале спустя полчаса. Его борода была, как обычно, тщательно расчесана, завита и подкрашена хной. Раб, к этому моменту уже изъелозивший всю лавку, на которую его усадил хозяин таверны, тут же вскочил и бросился было к капитану, но, натолкнувшись на его равнодушно-презрительный взгляд, покраснел и застыл на месте. Хозяин расплылся в улыбке. Похоже, мальчик попал в рабы совсем недавно и еще не успел привыкнуть к своему положению. А его хозяин — большой оригинал. Отпускать новообращенного раба в город одного, без надсмотрщика… впрочем, возможно, его первые предположения верны и у этого раба особые отношения с хозяином. Если это так, то и одежда, и манеры, и золоченый ошейник — все это находит свое объяснение. Почему бы не побаловать любимую игрушку?

Арамий степенно уселся на свое место, которое во время его пребывания в «Акульих зубьях» хозяин никому не разрешал занимать, и, отхлебнув из услужливо поднесенной хозяином кружки горячего лакао, соизволил наконец посмотреть на переминавшегося с ноги на ногу раба:

— О чем тебя просили мне сообщить?

Раб еще пуще покраснел и заговорил срывающимся голосом:

— Вы — капитан Арамий, не так ли?

Капитан не удостоил раба ответом, отхлебнул лакао и слегка нахмурился. Хозяин сочувственно качнул головой и зло зыркнул на раба. Вот идиот, ну разве так раб должен разговаривать с самим капитаном Арамием? Этак он может оскорбить капитана, и тот вообще откажется разговаривать с его хозяином. И тогда плакали денежки. Между тем раб заговорил снова:

— Моя хозяйка велела передать, что она ждет вас сегодня к полудню, чтобы побеседовать о предложении, которое, как она надеется, покажется вам достаточно выгодным, чтобы его принять.

Арамий нахмурился еще больше, а трактирщик зло скрипнул зубами. Нет, ну что за идиот? Он ведет себя так, будто он не раб, а свободный человек. А раб все говорил:

308